В районе Белореченской меня вызвал командир полка, приказал любой ценой найти и подвезти горючее для машин полка. Я взял автомобиль ГАЗ-АА с шофером, фамилию которого не помню, но хорошо помню его внешний вид, манеры поведения. Характер человека на фронте, в боевой обстановке, определяется его действиями, так что не надо долго присматриваться к человеку, изучать его характер. Достаточно увидеть его в экстремальной ситуации, чтобы сказать - трус он, паникер или хладнокровный, собранный, решительный, готовый встретить опасность и вступить в единоборство.
Вот таким решительным и находчивым и был мой водитель, с которым я выехал в неизвестность за бензином. Кратко его внешность: рост 165-168 см ; возраст - 24-25 лет; немного рыжеват; глаза серые, нормальные; нос прямой с горбинкой; лицо широкое, нижняя челюсть на подбородке как бы раздвоена; лоб крутой; брови густые, рыжеватые, дугообразные. Нрава веселого, очень разговорчив. Всю дорогу он что-нибудь рассказывал и, энергично вращая головой, весело смеялся.
После того, как мы подъехали к нефтебазе одного колхоза, шофер быстро начал обнюхивать стоящие цистерны и вскоре закричал:
- Товарищ лейтенант! Есть! Бензин марки 66 нужен?
- Пойдет! - ответил я, спускаясь с другой цистерны, которую в это время осматривал.
Подкатили бочки к цистерне и стали заливать в них бензин. Вскоре четыре бочки погрузили по покатам в кузов газика и тронулись в обратный путь. Километров через пять-шесть вдруг я увидел, как навстречу нам на небольшой высоте летит немецкий самолет мессершмитт-110, и сказал:
- Жми, соколик, на всю катушку, - а сам невольно уперся ногами в дно кабины и начал двигаться энергично взад-вперед, как будто мог помочь ускорению движения. Самолет пролетел над нами, но ни стрельбы, ни разрыва снарядов не было слышно.
- Пронесло, - сказал водитель, не снижая скорости.
Я открыл кабину, чтобы посмотреть, не вернулся ли самолет. К моему ужасу, он зашел на повторную атаку. У меня невольно вырвалось:
- Стой!
Шофер нажал на тормоз, машина резко снизила скорость, бочки в кузове с силой ударили в передний борт. Пули вспахали дорогу впереди, подняв струйки пыли. Только самолет поравнялся с нами, мой шофер, уже без команды, начал набирать скорость, будто не желая отстать от самолета. Летчик, видимо, все же решил уничтожить нас, снова развернувшись, пошел в атаку. Впереди, метрах в 400-500 лес, слева - овраг, справа - чистое поле. Шофер вел машину на максимальной скорости, а лес, казалось, отступал, хотя хорошо уже просматривались ветви. Ох, как хотелось, чтобы что-то случилось со стервятником! До леса, в который уходит наша дорога, рукой подать, но по верху кабины что-то ударило. Выглянув наружу, я увидел черный густой хвост дыма, тянувшийся за нашей машиной.
- Стой, соколик! - крикнул я, - Мы горим! - и быстро выскочив из кабины, бросился в сторону. Но, не пробежав и двадцати метров, увидел, как самолет идет в новую атаку. Мне казалось - идет только на меня: машина-то горела. Вдруг рядом очередь пуль вспахала землю. Самолет пролетел, я вскочил и бросился в овраг, где укрылся водитель. Когда все кончилось, я стал осматриваться, ища водителя. Вскоре почувствовал: мокро в левом рукаве гимнастерки. Только затем ощутил боль. Подошел водитель, увидел кровь, вскрикнул:
- Вы ранены, товарищ лейтенант?
Мы перевязали рану - к счастью она была легкой - и пошли пешком к тому месту, откуда выезжали за горючим. Произошло это где-то в середине августа 1942 года.
Комментариев нет:
Отправить комментарий