среда, 20 февраля 2013 г.

Ольга Лукичева. НА МУРМАНСКОЙ ДОРОЖКЕ...


Оленегорск расположен в самом центре Кольского полуострова — на том месте, где в прошлом располагался саамский погост Масельга. Одной из наиболее интересных в историческом плане частей Масельги была дорожная станция Раснаволок, или, по другим источникам, Разнаволок. Когда-то, собирая материал по истории Масельгского погоста, я обнаружила, что Раснаволок связан с именем Иоанна Кронштадтского - русского православного религиозного деятеля.
Факт любопытный, и стоит того, чтобы о нем узнали читатели, впрочем, как и о многих других малоизвестных, а-то и вовсе неизвестных фактах, собранных мною за долгие годы.
Но для того, чтобы заниматься архивом, изучать, обобщать найденную информацию, – нужно время, которого вечно не хватает. На помощь пришли юные исследователи-краеведы из Оленегорского центра туризма и краеведения, городского училища, школы №13.  Взяв за основу материалы из моего личного архива, они создали серьезные рефераты, отражающие такие моменты нашей истории, как время репрессий и время, когда Масельга находилась под властью Швеции, возникновение железнодорожной станции и период войны на территории района…

Ребячьи работы  участвовали в различного рода конкурсах, как правило, позволяя их создателям занимать призовые места.  Вот и реферат с темой, заявленной в начале статьи, тоже принес его автору – в данном случае это моя дочь – победу в Мурманском областном конкурсе  «Берег России».
Редакция газеты «Заполярная руда» (в период написания статьи я работала в этой газете. О.Л.) надеется, что публикация этих исследований позволит горожанам открыть для себя неизвестные страницы истории Оленегорского района.

Итак, перед вами статья, за основу которой взят реферат Дарьи Лукичевой «Иоанн Кронштадтский и его роль в развитии Кольского Севера».



По территории Масельгского саамского погоста, на землях которого сейчас располагается Оленегорский район, до начала XX века проходил Кольский тракт. С югаМасельгский погост граничил с Экостровским (или Ёкостровским) саамским погостом. Условное разделение между погостами проходило по северной оконечности озера Имандра (по губе Куреньга). В месте разделения погостов находилась почтовая станция Раснаволок.

Некоторые данные говорят о том, что она располагалась с западной стороны  губы Куреньга. Другие – что с восточной, там, где сейчас находится железнодорожный разъезд Ягельный Бор.
Кто же прав?

Изучение найденных материалов позволило прийти к выводу, что правы и те и другие. Первоначально Раснаволок действительно находился на западном берегу губы Куреньга, что подтверждает находка профессора Рихтера, обнаружившего там в двадцатых годах двадцатого  века остатки нескольких строений. Об этом же написано в заметках неизвестного путешественника, опубликованных  в 1911-1912 годах: «Около Ягельного Бора Имандра образует недурненький заливчик, в котором приютилось несколько карбасов… В 4-м часу мы причалили к острову, называемому Кун… Недалеко на западном берегу виднелись три домика – это заброшенная станция Разнаволок».  А зоолог Ященко и железнодорожный инженер Риппас в конце 19 века утверждали, что Раснаволок находился на правом берегу. Читаем у Ященко: «Зимой лопари живут в погостах, расположенных на берегу озер, и даже на болотах, как Разнаволоцкий». Ягельный Бор находится действительно на болотистой местности.  Впрочем, на западном берегу тоже есть болото. Но вот Риппас, прошедший пешком весь Кольский тракт в 1894 г., писал, что  «от станции Раснаволок до устья Куренги – 12 верст водой».

Там же он прямо говорит о том, что Раснаволок находится на восточной стороне Имандры. Поскольку Борис Риппас был послан министерством финансов в наши края исследовать будущую трассу для железной дороги, значит он был достаточно образованным и ответственным человеком. Его слова уже можно считать доказательством.

В старину через наш край проходил  лапландский путь,  который, в отличие от морского, называли «через волок», то есть сухопутный. Известно, что Кольский тракт располагался по восточному берегу озера Имандра вдоль Хибин. Саамское «Расс-нярк», что в переводе с саамского значит «Травяной мыс», позднее было преобразовано в «Раснаволок».  «Волочиться» означало «передвигаться по земле». В 19 веке название «Раснаволок» в просторечье приняло иной смысл и изменилось на «Разнаволок» - «место, где расходятся пути»,   место, откуда удобно «волочиться» в разные стороны: на Колу и Ловозеро.

С началом активного движения по Кольскому тракту Раснаволок  был перенесен  на восточный берег Имандры  в то место, где удобно расходились два пути:  на север – по реке Куренге или вдоль нее (этой дорогой шли промысловики к полуострову Рыбачий и в Колу), а также на восток – вдоль северного подножия Хибин – вЛовозеро.и становища Восточного Мурмана.

Мурманский историк Борис Кошечкин  приводит карту путешествия и исследований финских геологов Вильгельма Рамзая и А.Чильмана (в некоторых истониках эта фамилия звучит по-другому: Кильман) в 1887 и 1888 годах. На карте отчетливо видно, что путь ученых в Ловозерские тундры проходил по границе губы Куренга и рекиКуренги.

С западного же мыса  пути расходиться не могли, так как мы знаем, что по  западному берегу река Куренга в нижней части соединена довольно большим болотом, соединенным с озером Круглым, а значит путь здесь был неудобен, как и переправа на левый берег губы для тех, кто стремился попасть в Ловозеро из Кандалакши. Открытым и удобным отсюда оставался только путь к Монче-тундре.

Итак, Раснаволок находился где-то на губе Куреньга, неподалеку от того места, где губа соединяется с рекой, имеющей  то же название. Где же? Об этом – чуть позднее.

Профессор И.Ф. Ушаков пишет о том, что ежегодно во время прохождения промышленников на Мурман в Раснаволоке проходил оживленный торг, своего рода ярмарка. Сюда приезжали торговцы с товарами, шла купля-продажа между пришлыми поморами, лопарями, колянами. Здесь, на бойком месте, поселилось несколько лопарских семей из Ёкострова и Масельги. Есть сведения о том, что торговцы привозили в Раснаволок большое количество водки, спаивали поморов и саамов-проводников, а потом, пьяных, обирали их до последней рубахи. При дорожной станции стояли три казенные избы, мало приспособленные для  отдыха,  и не вмещавшие и пятой доли шедших на Мурман. Условий для отдыха поморов, шедших на промыслы не было никаких: ночевать приходилось под открытым небом. В записях священника Г.К.Терентиева есть такие слова: «насколько приятен и удобен роздых пешеходных ватаг под открытым небом, особенно при вьюгах и слякоти, и сколь благотворно они действуют и влияют на их физические силы, о том лучше знают сами поморцы, кои каждую весну испытывают разные болезни».

По ходатайству губернатора в 1888 году казна выстроила в Раснаволоке, на зимней станции - в трех верстах от Имандры. (Это возьмем на заметку) для ночлега пришлого люда 3 просторные избы с нарами и камельками  – по официальной терминологии «казармы».

Читаем у Ушакова: «Расцвет  Раснаволока увенчался постройкой довольно красивой церкви во имя Алексея Божьего человека в 1892-1895гг. сооруженной на средства  Иоанна Кронштадтского, приславшего 950 рублей». 

Кто такой Иоанн Кронштадтский? Чем он знаменит и почему он подарил именно Раснаволоку такие большие по тем временам  деньги на строительство церкви?

Родился он 19 октября 1829 года в селе Сура под Архангельском в день памяти великого болгарского святого Иоанна Рыльского, в честь которого и был наречен. Ребенок при рождении был настолько слаб, что родители позвали в дом священника, боясь, что дитя не доживет до утра. Отец Иоанна был не очень грамотным человеком, однако служил псаломщиком в местном бедном храме, где даже священные сосуды были деревянными.

В 1839 году отец, с большим трудом собрав скудные средства, отвез сына в Кронштадтское приходское училище. Однако учение на первых порах шло очень туго: мальчик занимался целые дни и всё равно не успевал. Его мучила мысль о родном доме, о нищете родителей. Именно в это время он научился с особой болью ощущать чужую скорбь.  Но однажды…Иоанн Кронштадтский вспоминал: «…такая тоска на меня напала, я упал на колени и принялся горячо молиться. Не знаю, долго ли я пробыл в таком положении, но вдруг что-то точно потрясло меня всего. Утром я вскочил с постели, схватил книги, и – о счастье! – читать стало гораздо легче, понимаю всё, а то, что прочитал, не только всё помнил, но хоть сейчас и рассказать могу…».

Потеряв в 1851 году отца, молодой человек вынужден был прервать учебу и занять место письмоводителя в академии с жалованием 9 рублей в месяц. Все деньги он отсылал матери и сестрам. Вскоре Иоанн познакомился с дочерью протоирея Несвицкого из Кронштадта, Елизаветой Константиновной. Он сделал девушке предложение, и по окончании курса они обвенчались.

В конце 1855 года молодой священник стал ключарем Андреевского собора Кронштадта. Долгие годы он преподавал Закон Божий в учебных заведениях города. По словам современников, Иоанн Кронштадтский обладал даром исцеления людей молитвой: «Он умолял, упрашивал и даже как бы настаивал, словно, схватившись за ризу Христову, был готов выпустить ее из рук до тех пор, пока не будет услышан».

Отец Иоанн видел свою задачу  в том, чтобы помочь изменить жизнь именно озлобленному, опустившемуся человеку. В Кронштадте священник  начал с того, что стал обходить трущобы и разговаривать с детьми. К ним подходили и взрослые, беседы принимали общий характер. Отец Иоанн пытался изменить отношение этих людей к Богу, к жизни, к самим себе.  Он помогал не только советом,  но, случалось, оставлял обитателям подвалов все свое скромное жалованье, а то и обувь, возвращаясь домой босым. Раздавая все до последней копейки, он обрекал на крайнюю нужду и себя, и жену. Он говорил жене: «Я священник, служу другим, а не себе. Счастливых семей и без нас, Лиза, достаточно, а мы должны посвятить себя на служение Богу». Его «странное» поведение  вначале вызывало недовольство гражданских и духовных властей, которым отец Иоанн досаждал своими ходатайствами о бедных. Говорили, что он подрывает авторитет духовного лица, поощряет нищенство и тунеядство, над ним смеялись, называли его юродивым. «Ну, что же, пусть юродивый», - соглашался священник. Он понимал, что недостаточно просто пробудить желание «стать человеком», - подобные желания не всегда выдерживают столкновение с неодолимыми внешними препятствиями. «Как араб не может переменить черную кожу свою на белую и рысь-зверь пеструю шкуру свою, - так и вы не можете творить добра, привыкши ко злу и лукавству». Со временем, когда подвижник уже приобрел известность, ему стали отовсюду присылать  пожертвования.  На благотворительные средства священник задумал создать своего рода трудовой и культурный центр, где могли бы приобщаться к нормальной работе и жизни обитатели кронштадтского «дна». В 1881 году такой центр – Дом трудолюбия – был построен, однако вскоре был уничтожен пожаром.

Позже, когда судили виновного, Иоанн говорил в пользу обвиняемого. На замечание прокурора ответил: «я говорю по священству», имея в виду, что священник должен желать не наказания преступника, а стараться ему помочь». Многочисленные воспоминания людей, которых он вернул к достойной жизни и вере, часто заканчиваются очень похоже: «с тех пор я человеком стал…».Узнав о пожаре в Кронштадте, верующие со всех концов России помогли пожертвованиями.

Иоанн Кронштадтский получал огромное количество писем: в один день:  на его адрес приходило более тысячи писем и денежных переводов. Эти суммы священник отсылал по адресам нуждающимся. Благотворительная деятельность его исчислялась миллионами рублей в год.

Отец Иоанн говорил: «У меня своих денег нет. Мне жертвуют, и я жертвую. Я даже часто не знаю, кто и откуда прислал мне то или иное пожертвование. Поэтому я и жертвую туда, где эти деньги могут принести пользу». Говорили что, каждый день отец Иоанн ложился без копейки в кармане несмотря на то, что на другой день только для поддержания различных благотворительных учреждений ему нужно было более 1 тысячи рублей. «И не было случая, чтобы этот другой день обманывал его». На средства жертвователей было построено несколько монастырей, возводились храмы – настолько велика была популярность Иоанна Кронштадтского. В 1882 году вновь был воссоздан Дом трудолюбия.

Теперь понятно, что о необходимости строительства церкви в Раснаволоке Иоанн Кронштадтский узнал от кого-то из жителей Кольского полуострова. Этим человеком мог оказаться кольский священник Терентиев, которого беспокоили нравы, бытовавшие на почтовых станциях Кольского тракта.

Отца Иоанна называли народным священником, народным старцем. Знаменитый русский философ В.Розанов писал, что Иоанн Кронштадтский для России значил столько же, сколько для Франции — Жанна д`Арк: Современники отмечали как будто освещенное изнутри лицо Иоанна,  светлый взгляд, простой, несколько резкий голос, начисто лишенный всякой елейности. Одеждой священнику служила очень богатая ряса, шелковая, вытканная золотом. На груди — большой, массивный золотой крест с драгоценностями, да два ордена — Владимира и Анны.

По словам многих очевидцев Иоанн Кронштадтский являл собой удивительную гармонию и равновесие психических и физических способностей, чудо изумительного душевного и физического здоровья.

Художник Василий Верещагин, творчество которого священник критиковал за палестинскую серию, оказался попутчиком кронштадтского старца во время путешествия по северному краю стал. Критически отзываясь об Иоанне: «Он благословляет рассеянно, глядя немного вверх, через головы. Детей машинально, по заведенному порядку, целует», Верещагин все же не мог не отметить тот огромный интерес, который вызывала у простого народа личность подвижника. Не было в России дома, где бы о  не знали о батюшке из Кронштадта. «В какой бы дом я не заходил, я везде видел на стене портрет Иоанна Кронштадтского», - писал А.П.Чехов в своей книге, посвященной Сахалину. Знаменитый священник участвовал в коронационных мероприятиях Николая II, и именно он крестил детей последнего русского царя.  Его критические выступления сыграли значительную роль в деле отлучения от церкви Льва Толстого.

«Сколь ни громадна слава гр. Л.Н.Толстого, он подавляющему большинству простонародья неизвестен вовсе. С именем его не соединено таинственных, заветных чувств, что связывают с «отцом Иоанном» всякую деревенскую бабу, всякого пастуха, всякого каторжника в рудниках Сибири». Такие слова прозвучали в одной из множества статей, опубликованных в дни прощания с «кронштадтским батюшкой».

Во время закладки нового собора в Кронштадте знаменитый священник сказал: «Когда стены нового храма подведут под кровлю, то меня уже не станет». Так и случилось. 9 декабря 1908 года он отслужил последнюю литургию в Андреевском соборе, через несколько дней  простудился во время прогулки.  «Какое число сегодня?», - спросил он в тот же день. «Семнадцатое»,— ответили ему. «Значит, еще три дня»,— сказал отец Иоанн, как будто про себя. Спустя три дня его не стало.

В 1990 году Иоанн Кронштадтский был причислен Русской православной церковью к лику святых.
Именно этот человек внес свой вклад в укрепление духовного здоровья саамов Масельгского погоста и других жителей Кольского полуострова.

Разнаволоцкая церковь была сделана из дерева. Подтверждение этому мы находим у инженера Б.А.Риппаса, исследовавшего эти места в 1894 году для создания будущей железной дороги. «Лес для постройки … церкви берут  в 8 верстах у губы Печи, где леса считаются одними из лучших. Толщина выставленных к церкви бревен 5-53/4  вершка, но в числе их есть много кривослойных».  Церковь решено было строить в трех верстах к западу от станции, возле лопарского погоста, где Риппас увидел 8 «разбросанных в беспорядке избушек, пустующих летом и даже незапертых». Правда, постройка церкви   на летнее время была приостановлена. Инженер описывает и увиденные им казармы: «такие же, как в Белокаменной губе, но с железными кровлями».

Ну, вот и ответ на вопрос о местоположении Раснаволока. Губа Пече находится на правой стороне озера Имандра. Едва ли саамы стали бы перетаскивать для строительства церкви бревна 20-сантиметровой толщины через Куреньга-губу, значит строилась церковь на  той же стороне, где рубили лес. А 8 верст к северу от губы Пече — примерно то место, где сейчас стоит Ягельный Бор. Вот оно – место расхождения путей в разные стороны: Разнаволок.

Подряд на строительство церкви взял раснаволоцкий лопарь Василий Захарович Кобелев, иконостас делали кольские столяры М.Г. Терентиев и Д.К. Яргин. 13 икон для церкви написал в Коле пинежский крестьянин Василий Архипович Копеин.

У профессора Ушакова читаем: «В малых храмах Кольского Севера набор икон был очень скромным. Иногда Спас не имел даже предстоящих. Так, вРаснаволоцкой церкви… над царскими вратами размещались: Спаситель, храмовая икона (Алексея Божьего человека), Николай Чудотворец – по правой стороне; иконы Богоматери,  первомученика Стефана и Трифона Печенгского – на левой стороне; в алтаре, на горнем месте (позади престола) – изображение Спасителя в святительском облачении; над жертвенником (в левой части алтаря) – Богоматери; ниже иконостаса на царских вратах – четыре евангелиста,  над ними  - Тайная вечеря. Итого тринадцать икон».

Церковь во имя Алексея Божьего человека в Раснаволоке просуществовала 11 лет, после чего ее перевезли в Пулозеро.  В Раснаволоцком погосте к этому времени оставались «1 дом, 6 туп и 6 амбаров; жителей числилось 25 лопарей обоего пола; скота у них: 2180 оленей и 24 овцы».
В годы советской власти церковь была разрушена. Потеряны  и следы церковного убранства.

2004 г.

Комментариев нет:

Отправить комментарий