Эшелон шел медленно, часто останавливался в поле и подолгу стоял. Поначалу мы прыгали из вагонов, рвали цветы, падали в ковер молодой травы и всматривались в голубизну неба. После гнетущего молчания первых минут прощания, в вагонах где-то тихо заиграл баян, где-то зазвучали песни про пшеницу золотую, про трех танкистов. В нашем вагоне было больше смеха, чем в других. Боец Серебряков мастерски рассказывал анекдоты, и запас их у него был неисчерпаем. Он мог говорить часами, дополняя речь мимикой и жестами. Каждый его анекдот вызывал взрыв смеха. Незаметно подошла ночь. С ее наступлением в вагонах стало затихать, и вскоре все утихло, слышен был только перестук колес.
Проснулся я утром рано, солнце еще только медленно поднималось из-за горизонта. Поезд стоял. Открыв дверь вагона, я отправил дневального спать. Наш состав остановился в лесу. Слышно было, как пыхтит паровоз, как стучит дятел, вмешиваясь в перезвон птичьих голосов. Где-то в глубине леса ухает филин. В небе еще виднелись звезды, но утро наступало быстро, и звезды постепенно теряли свой блеск.
Я был поглощен раздумьями обо всех событиях последнего времени. О чем только ни думал, но все время возвращался в мыслях к семье - к жене, к детям. Как-то они там? Мне говорили, что нет никакой у человека души, но никто не сказал, что же тогда тревожит тебя? Что вызывает в тебе и радость, и даже слезы? Вот в таком состоянии я сидел, и не заметил, как тронулся поезд. В вагоне стоял храп, спящих не разбудило и начавшееся движение поезда, набиравшего скорость. Сон был крепким, потому что уж очень долго не засыпали вечером, бормоча и посмеиваясь.
Жар наступил рано, и духота в вагоне становилась сильнее. Я открыл противоположную дверь, чтобы проветрить вагон. Постепенно бойцы начали просыпаться, и вагон стал наполняться шумом. В семь часов утра все были на ногах. Примерно через час поезд пришел на станцию Дарасун и сразу отправился в тупик. Была дана команда выслать к вагону-кухне бойцов с термосами - за завтраком. Я послал за пищей Черепанова, Рыженко, Зайцева, а сам пошел к штабному вагону, хотя меня никто и не вызывал. Штабной вагон был пуст: офицеры штаба, командир и комиссар полка ушли по эшелону с проверкой. Стояли мы в тупике около часа. 5 июня в 10 часов утра наш состав прибыл в Читу. На станции постоянно шло движение поездов - одни приходили, другие уходили. Наш эшелон был поставлен на четвертый путь.
Нам разрешили сходить на вокзал, купить газеты, журналы, книги. От нашего вагона пошли Алексеев, имеющий среднее образование (что тогда было редкостью) и помкомвзвода Никитин. Стояли мы на этом пути очень долго, успели пообедать, прочитать газетные новости. В наш вагон тогда же провели радиоточку. Теперь репродуктор мы выключали только на ночь! В шестнадцать часов тронулся и наш эшелон - в сторону Иркутска.
Комментариев нет:
Отправить комментарий